Алексей Антипович Потехин, один из русских писателей XIX века, в 1856 году участвовал в литературно-этнографической экспедиции в Поволжье, снаряженной по инициативе великого князя Константина Николаевича, сына императора Николая I. Во время экспедиции он объехал Нижегородское Заволжье, где любил поохотиться, а также посетил правобережную часть Нижегородской губернии. В частности, побывал и в Спасском.
О поездке в это село писатель впоследствии упомянул в очерке «Река Керженец». А поводом к этому послужило хмельное угощение, предложенное путешественникам гостеприимной хозяйкой одного из крестьянских дворов в заволжской деревне Хахалы:
«Вместе с тем хозяйка предложила нам остатков от праздника Николина дня — браги, необыкновенно кислой, и еще более кислого, способного заменить уксус, сыченого, или мореного, меда. Последний напиток, известный также под именем пьяненького кваску (имя, под которым он скрывается от преследования акцизно-откупного комиссионерства), — искажение тех старинных русских медов, которыми славились наши предки. У староверов он и до сих пор в большом ходу. Я слыхал, что, хорошо приготовленный, он имеет такое свойство, что с одного стакана человек непривычный совершенно теряет способность движения, хотя не лишается памяти и сознания. Здесь я не мог его пить, даже пробовать, вследствие необыкновенной кислоты, но отведывал его в селе Спасском Васильсурского уезда и там же узнал способ его приготовления. Ведро или два воды до сладости сытят медом, вливают в бочонок, кладут туда же кружку дрожжей и ставят эту смесь на печку. В бочонке происходит сильное брожение, и дня в три или четыре сыта совершенно окисляется до вкуса уксуса; тогда ее опять насыщают до сладости медом и опять оставляют бочонок на печи. Повторяя один и тот же процесс несколько раз, по вкусу и желанию, получают сыченый мед. Тот, который я пил в Спасском, имел сладко-кислый вкус и вид мутного полпива; опьяняющее свойство его я не испытывал, потому что не мог выпить более одной рюмки, но она не произвела на меня никакого особенного впечатления. Полагаю, впрочем, что и этот мед был неискусного или дурного приготовления, потому что сопровождавший меня человек, более, нежели я, любознательный, не нашел, чтобы пьяненький квасок имел то свойство, которое ему приписывают».
Такая вот история…
