2022 год в истории Спасского района Нижегородской области примечателен несколькими четырехвековыми юбилеями. 400-летия с момента основания отмечают село Спасское (повторное основание), село Елховка и деревня Турбанка. Причем это единственные в районе населенные пункты, дата рождения которых известна – 1622 год. Однако в 2022 году исполняется 400 лет еще одному событию, без которого выше перечисленные селения могли и не появится. В апреле 1622 года в приказе Казанского дворца завершилось судебное разбирательство, подтвердившее право собственности Нижегородского Благовещенского монастыря на эти земли.
Другой стороной судебного процесса тогда стали жители города Ядрина (в совр. Чувашии), горные черемисы. Под черемисами в данном случае подразумевались чуваши, хотя так называли и марийцев.
К началу XVII века патриарший Благовещенский монастырь становится крупнейшей духовной обителью Нижегородского Поволжья. Ему принадлежали обширные земельные угодья, в том числе и на территории будущего Спасского района. Монастырские власти, прикрываясь бедностью, послали патриарху Иову челобитную о том, что «монастырь де их скуден и впредь им монастыря и монастырских сел и деревень строити нечем и ссуды крестьянам новоприходцам, и служкам, и деловым людей жалованья давати нечем», и просили освободить от оброка в пользу патриаршего дома владения обители в Курмышском уезде – «поля Мигины по речке по Мигине, да по речке по Уронге, да по речке по Круглой, да селище Спасское по речке Кулюрсюрме». В 1598 году Иов ответил жалованной грамотой, в которой оброк с этой вотчины «имати не велел, а велел владети для монастырского строения». Таким образом, монастырь получил возможность богатеть и использовать оброк с крестьян по собственному усмотрению.
Однако в конце XVI века Благовещенский монастырь столкнулся с угрозой утраты части своих отдаленных владений в Посурье. До наших дней дошел подлинник документа, подробно освещающего те события. Называется он так: «Судное дело в Приказе Казанского дворца по челобитью служки нижегородского Благовещенского монастыря В. Шадрина на черемису Ядринского уезда Алдеяра Агичева с товарищами в завладении ими монастырской вотчиной селищем Спасском с пустошами и бортным ухожаем, Курмышского уезда». Дело датировано 22 февраля 1621 – 3 апреля 1622 года, но описывает и более ранние события.
В 1590 году группа жителей только что основанного города Ядрина – «горная черемиса» во главе с Алдеяром Агичевым стала хозяйничать в бортном ухожье на Спасской пустоши. (Бортным ухожьем (ухожеем, ухожаем) назывался лес, в котором собирали мед диких пчел.) С чем монастырь, естественно, смириться не мог. К тому же он платил за эти земли оброк патриаршему дому, от которого, как сказано выше, был освобожден только в 1598 году.
Ядринский воевода князь А. Куракин получил царский указ безволокитно решить спорный вопрос, по его сообщению представитель монастыря старец Симон и Алдеяр Агичев в 1594 году полюбовно якобы договорились, что последний за пользование угодьями будет платить монахам оброк. Захват ухожья совпал с очередной Казанской (Черемисской) войной. Военные конфликты под таким названием в Поволжье сменяли друг друга всю вторую половину XVI века. В судном деле так и сказано, что ядринские черемисы появились на Спасской пустоши «как Казанская война стала». Потом в России началась Смута, по сути гражданская война. Монастырские власти были бессильны что-либо предпринять. Как заметил потом монастырский служка Василий Шадрин, «место разореное и вступиться было некому, а се были смутные времена».
Бортник за работой
Лишь в феврале 1621 года монастырь решил подать на своевольных черемис в суд. Василий Шадрин составил на имя царя Михаила Федоровича челобитную, в которой, ссылаясь на данную грамоту Саввы Сюзева 1399 года, доказывал права обители на Спасскую пустошь и сообщал, что на момент составления челобитной ею владеют горные черемисы Алдеяр Агичев с товарищами из Ядрина. Они называют вотчину своей. В монастыре же имеется запись, что пустошь дана Агичеву с товарищами «из оброку» в год по 15 пудов меда да по два алтына за пойманную куницу (алтын – три копейки). В случае неуплаты оброка Алдеяр должен был заплатить штраф 50 рублей, но ни оброк ни штраф он монастырю не платит.
Данная грамота Саввы Сюзева 1399 года – один из древнейших русских частноправовых актов. В ней юридически закреплена передача Спасской пустоши от частного лица Благовещенскому монастырю и впервые упоминается селище Спасское на речке Кулюл(р)сурме. Кстати название упомянутого гидронима чувашское (озерная речка), так что здесь действительно могли жить предки А. Агичева.
Василий Шадрин просил царя издать указ по присланной челобитной, которая поступила в приказ Казанского дворца к князю Михаилу Воротынскому и дьякам Ивану Болотникову и Федору Апраксину. Для рассмотрения дела по существу Воротынский вызвал Шадрина, а черемисы отправили ответчиком Алкиду Ахташева. Последний обвинения выслушал, но не признал их. Более того, сказал, что Спасская пустошь с бортными ухожьями принадлежит царю, а не монастырю. И на эти земли черемисы имеют царскую грамоту, по которой ежегодно платят по пять рублей, восемь алтын и две деньги в государеву казну (деньга – полкопейки).
Тогда истец В. Шадрин показал запись, в которой А. Агичев признавал вотчину монастырской и обязывался платить оброк Благовещенскому монастырю. После чтения записи боярин спросил ответчика – верна ли она. Алкида ответил, что запись «нарядная», то есть подложная, черемисы ее «на себя не давали», и по-прежнему стоял на том, что землей они владеют по государевой грамоте. Он также пояснил, ссылаясь на какие-то ядринские книги из Чебоксар, что Спасская пустошь дана им царем за место, на котором был поставлен город Ядрин. Алкида потребовал, чтобы в Москву доставили черемис, которые якобы дали запись, представленную монастырем.
В. Шадрин же уверял, что в ядринских книгах Спасская пустошь была записана не за царем, а за монастырем и что свидетели, составлявшие запись, умерли. Тогда же он показал суду копию данной грамоты С.Д. Сюзева, подтверждающей владение монастырем пустошью с конца XIV века. Ее оригинал к тому времени не сохранился. Впоследствии это и стало одной из причин предположения историков о том, что подлинник вообще не существовал, а копия грамоты могла быть такой же «нарядной», как и выше упомянутая запись об оброке. Однако суд в подлинности грамоты не усомнился.
И.М. Воротынский велел отправить к ядринскому воеводе Никону Сабурову письмо с просьбой разыскать ядринские писцовые книги и сделать с них выпись «про то Спаское селище с пустошми..., за кем та земля исстари была записана».
Воевода сообщил в приказ, что «он по государевой грамоте про Спаское селище с пустошми, как та земля черемисам дана, сыскивал», но царской грамоты, на которую ссылались черемисы, не нашел. В ответе также ничего не сообщалось, что Ядрин был построен на черемисской земле. Следовательно, и не было указано то, даны ли спорные земли между реками Ургой и Уронгой А. Агичеву взамен отобранной для строительства города территории. Про самого Агичева и его товарищей Сабуров писал, что они «померли до одного человека».
Воевода не нашел и книг из Чебоксар, на которые ссылались одновременно и истец и ответчик. В то же время Сабуров прислал список Чебоксарской выписи 1589 года, которая была «дана в Чебоксарех ядринской черемисе Алдеяру Агичеву с товарищи на их вотчину» – бортные ухожья, бобровые гоны, рыбные ловли, сенные покосы, но что это была за вотчина и где она располагалась, в документе не указывалось («А в котором уезде те их бортные ухожеи, и того в выписи не написано»).
Определить место нахождения владения черемис помогает Ядринская межевальная выпись 1594 года, которую также прислал Н. Сабуров. Вместе с описанием границ монастырской вотчины в ней указано, что на левой стороне Урги расположена вотчина А. Агичева с товарищами, которые платили за нее в государеву казну «оброку по пяти рублев по осми алтын по две денги».
Значит, черемисы действительно имели вотчину в этих местах, но это была не Спасская пустошь, так как она находилась на правом берегу Урги. Хотя последней ядринцы, как оказалось, также пользовались с 1590 года, пытаясь доказать свои права и на нее, но тщетно.
23 августа 1621 года о результатах судебного разбирательства было доложено царю Михаилу Федоровичу и патриарху Филарету, которые указали монастырь оправдать, а черемису обвинить в незаконном захвате Спасской пустоши. Главными документами, позволявшими признать ее за монастырем, по мнению суда, являлись данная грамота 1399 года и межевальная выпись 1594 года. Курмышскому писцу Тимофею Павлову и подьячему Агею Федорову гонец доставил государеву грамоту. В ней им было велено ехать на селище Спасское, описать его и «от государевых от дворцовых сел, и от боярских, и от дворянских, и от детей боярских и от татарских, от поместных, и от вотчинных, и ото всяких оброчных земель... отмежевати, и грани потесати, и ямы покопати... по старым межам, как было то Спаское селище и бортные ухожеи со всеми угодьи истари к Благовещенскому монастырю, чтобы вперед о том ни с кем спору не было».
27 января 1622 года из Курмыша в приказ Казанского дворца пришла грамота, в которой сообщалось об исполнении царского решения. А 3 апреля Благовещенский архимандрит Геннадий подал царю челобитную, в которой просил выдать «правую грамоту на то Спаское селище со всеми угодьи, почему нам было вперед владети». Просьба не была оставлена без внимания. Доказательство тому – оставшаяся на челобитной помета думного дьяка Ивана Грамотина: «Государь пожаловал, велел дать с суда правую грамоту».
Правая грамота царя Михаила Федоровича Благовещенскому монастырю подтвердила права обители на пустошь и позволила заняться активным освоением последней, в результате чего в том же, 1622-м, году здесь и появились новые населенные пункты.
Такая вот история…
